- Уберите камеры, — сразу предупредили журналистов СОБРвцы, которые расспрашивали женщин о цели визита к горакимату.
Тут же оказались и блогеры с Уральска и Алматы. Они приехали, чтобы составить список тех, кто наиболее нуждается в материальной помощи.
Несмотря на сильный мороз, женщины пикетировали акимат до обеда. Со слезами на глазах, наперебой они рассказывали журналистам свои истории. У кого-то задержан сын, у кого-то муж, брат... Женщины уверены, что их близкие невиновны.
- Мы требуем, чтобы освободили заключенных: нефтяников и горожан, случайно оказавшихся под следствием, тех, кто был на площади 16 декабря, — сказала журналистам Тамара Ергазева. — Тогда вышли жители всего города. Второе требование — прекратить преследование бастующих, потому что в тот день провокацию с поджогами организовали чиновники, а не нефтяники и мирные жители.
Женщины объявили, что в конце февраля проведут митинг на центральной площади.
- Мы подали заявку, и будем ждать десять дней, — сообщили они журналистам.
Людей не разогнали, но приехавший начальник ГУВД Амангельды Досаханов посоветовал женщинам с журналистами не общаться.
- А с вами мы вообще разговаривать не будем и представляться тоже, — ответил на просьбу корреспондента «Республики» назвать свою должность Амангельды Досаханов.
Главный полицейский города отводил женщин в сторонку и внимательно выслушивал их рассказы.
- Если вы будете этим людям давать интервью, — махнул рукой в сторону корреспондентов «Республики», «СтанТВ» и блогеров Амангельды Досаханов, — вы вообще не дождетесь, что ваших мужей и сыновей выпустят.
Чуть позже аким города Серикбай Трумов принял женщин.
- Он попросил не устраивать пикетов, а вместо этого писать заявления на его имя, — рассказали они.
В это время Тамару Ергазеву пригласили на опрос к прокурору города Марату Тойжану: в прокуратуру женщина отнесла заявку на пикет. Заявку регистрировать там отказались, сославшись на то, что подавать ее нужно было раньше, но прокурора заинтересовало вышедшее в последнем номере газеты «Голос Республики» интервью с Тамарой. После возращения из прокуратуры она рассказала, что именно интересовало прокурора Жанаозеня.
- Тамара, кто вас опрашивал?
- Я сидела в кабинете прокурора Жанаозеня Марата Тойжанова. Там еще были члены какой-то комиссии, представитель финпола — он все записывал, и прокурор с Алматы. Он не представился.
- О чем вас спрашивали?
- Сначала о том, кто организатор пикета. Но нас никто не организовывал, мы, женщины, сами собрались. Но они настаивали: «Должен же кто-то вас организовывать!». Я опять ответила: никто нас не организовывал!
- О чем Вас спрашивали в связи интервью, которое вы дали газете «Голос Республики»?
- Представитель прокуратуры с Алматы мне сказал, что в интервью я утверждаю, что видела 300 трупов убитых. Я ответила: такого не может быть. Но он настаивал. Говорил, мы сейчас пригласим этого журналиста для очной ставки. У них была копия последнего номера газеты, но сначала мне ее посмотреть не давали. Потом я все-таки взяла эту копию, прочитала и возмутилась: «Вот же я не утверждаю точно! Вы хотите меня запутать, у вас не получилось. Я знаю немного законы». Он рассмеялся.
- О чем еще вас спрашивали?
- Что я знаю о пропавших людях. Я рассказала, что видела женщину в прокуратуре, которая подавала заявление о пропаже своего мужа. Потом спросили про поджоги юрт.
- О полицейских, которые их поджигали?
- Да, о том, кто поджигал, кого я видела. Я действительно ходила в тот день, 16 декабря, вокруг юрт и не я одна. Мы уговаривали ребят не поджигать юрты, говорили, что это грех большой, что юрта — это святое. Спрашивали, видела ли я в лицо полицейских, которые поджигали юрты, могу ли я их опознать? Ответила, что лично видела двух людей в полицейской форме, то как они поджигали последние две юрты, но лиц их не видела — они стояли спиной. Мне возразили, что там не две юрты было установлено, а больше. Я им ответила: к тому времени почти все юрты убрали и только две остались. Еще я им еще сообщила, что мне начали угрожать по телефону.
- Когда и кто вам угрожал?
- Вчера был анонимный звонок на мой сотовый телефон. Мужской голос сказал, чтобы я ходила осторожнее и вела себя тихо, иначе моему мужу будет плохо. Номер сразу исчез из сотового телефона (то, что на территории города чудесным образом появляются и исчезают номера на сотовых телефонах, могут подтвердить и журналисты, на сотке которых появились несколько неизвестных имен и даже даты звонков — авт.). Муж на днях мне тоже позвонил — ему дали сотку для этого звонка — он попросил, чтобы я вела себя потише...
- Что вам ответили на ваше заявление об угрозах?
- Ничего.
- А что вам сказали, когда закончился опрос?
- Сначала говорили, что закроют, так как я организатор пикета, потому что принесла заявку в прокуратуру и там моя подпись, и ответ будет на мое имя. Я ответила: «У вас нет основания». Говорили: то, что я рассказала в интервью о количестве погибших, может расценено как клевета, что это подсудное дело.
- Тамара, у Вас какое впечатление сложилось: работники прокуратуры заинтересовалась вашим интервью, потому, что оно может помочь следствию, или тон был другим?
- Мне показалось, что хотят припугнуть, чтобы я никому ничего не говорила. Прокурор из Алматы сказал, примерно, так: «Вы же тоже учились в Алматы, вы знаете, мы стараемся все честно делать». Я ответила, что и нашему прокурору не верю, и ему — тоже. Справедливость была только при Союзе, а сейчас — нет.
В это время как раз я написала смс о том, что меня задержали для опроса
— Как на это среагировали прокуроры?
- Сначала просили показать то, что я пишу. Я отказалась. Тогда они сказали: мы же все равно читаем все, что вы пишете по сотовым телефонам.
- То есть, получается, сотрудники правоохранительных органов признались, что нарушается право на тайну личной переписки, и сотовые телефоны в Жанаозене прослушиваются, как и просматривают все смс-сообщения?
- Да, так и сказал.